Журнал «Здоровье» 1991 год

ПУБЛИЦИСТИКА. ДАТЫ. СОБЫТИЯ.

Гомеопатия перед лицом времени

Президент Советской гомеопатической лиги,
вице-президент Международной гомеопатической лиги В. Г. Глаз

Недавно произошло событие для советской медицины неординарное: создана и получила официальный статус отечественная Гомеопатическая лига, состоялся первый в нашей стране конгресс специалистов этого профиля, в работе которого приняли участие многочисленные зарубежные коллеги.

Что же такое гомеопатий? Почему мы так мало о ней знаем? Почему она существовала как бы на обочине советского здравоохранения, непризнанная или во всяком случае, полупризнанная?

Об этом наш корреспондент Д. ЕЛЕНИНА беседувт с президентом Советской гомеопатической лиги, вице-президентом Международной гомеопатической лиги Владимиром Григорьевичем ГЛАЗОМ.

— Действительно, наш путь не был усеян розами, — говорит Владимир Григорьевич, — Историю гомеопатии я мог бы назвать «200 лет недоверия». С таким же правом можно было бы сказать — «200 лет стойкости» или «200 лет служения людям».

Днем рождения нашего метода можно считать день когда профессор Лейпцигского университета Христиан Фридрих-Самуэль Ганеман издал свой трактат «Новый способ для исследования целительных свойств лекарств». Это было в 1796 году.

Право же, методу лечения, применяющемуся без малого два столетия, можно аплодировать!

Представьте себе, сколько других методов блеснуло за эти годы на медицинском горизонте и было забыто за бесполезностью! Сколько рухнуло теорий, учении! А гомеопатия выстояла перед лицом времени. И, более того, окрепла...

— Почему же все-таки столь долгим было неприятие? Да и, наверно, не только было. У кого-то оно сохранилось и сейчас ...

— Дело в том, что методы гомеопатии необычны. И, как все необычное, не соответствующее устоявшимся стандартам она была встречена с недоверием. Да что там с недоверием! Гомеопатию жестоко критиковали ревнители чистой науки, над ней иронизировали скептики, ее высмеивали люди, вовсе далекие от медицины.

Что же предложил Ганеман? Я вам процитирую: «Болезни всего вернее, скорее, безопаснее и успешнее излечиваются теми лекарствами, которые в известных условиях в состоянии вызывать в здоровом организме в высшей степени сходную болезнь». А коротко этот принцип он формулировал как девиз, как афоризм — лечить подобное подобным.

Главное обвинение, которое предъявлялось гомеопатам, состояло в том, что их метод не имеет под собой теоретического обоснования, что он необъясним ...

И это, к несчастью, было правдой. Гомеопатия — дитя практики. Она родилась из наблюдений, из опыта из интуиции.

В науке ведь часто бывает так, что опыт опережает теорию. И лишь теперь, по прошествии многих лет, когда успехи биологии, химии, биофизики и других наук стали проливать свет на эффекты гомеопатии мы можем в полной мере оценить всю гениальность интуиции Ганемана. Это был рыцарь и мученик своей идеи, человек поистине героический.

Ведь для того, чтобы назначить «подобное» лекарство больному, надо знать, как оно может действовать на здорового. Ну к примеру, настой хины способен вызывать у здоровых людей нечто вроде малярийной лихорадки — значит, хиной и надо лечить малярию. И лечили. Как вы знаете, вполне успешно.

Но одной хины мало. И Ганеман испытывает на себе и своих ближайших учениках более 60 различных веществ, в том числе достаточно ядовитых. Опытов на животных он не признавал, так как животное не может рассказать о своих ощущениях, а для него были важны не только явные симптомы, но и малейшие изменения самочувствия пациента.

— Как же все-таки вы объясните принцип лечения подобного подобным?

— Предполагается, что, коль скоро лекарство по своему действию имеет сходство с действием патогенного фактора, оно и нацеливается избирательно на те же очаги поражения, на те же тканевые структуры. А болезненно измененные ткани находятся в состоянии повышенной чувствительности именно к такому раздражителю.

— Но не становится ли тогда «подобное» лекарство чем-то вроде соли на рану? Ведь по логике оно должно усугублять проявления болезни?

— На первых порах Ганеман действительно столкнулся с обострением болезненных процессов. Но не усомнился в методе. Он стал снижать дозы лекарства. Для него было важно не просто наити предел переносимости препарата. Нет, его поиск шел дальше: какая самая маленькая доза остается действенной? И он нашел такие дозы, убедился в их высоком эффекте. Так родился второй принцип гомеопатии — лечение минимальными дозами.

Именно вокруг этого и развернулись самые яростные споры. Критики не жалели ядовитых стрел, обвиняли гомеопатов чуть ли не в мошенничестве, уверяя, что при столь высоких разведениях лекарство вообще исчезает, оно не может помогать, потому что его нет!

И опять-таки эти обвинения было трудно опровергнуть: в гомеопатических лекарствах действующее вещество часто содержится в количествах, которые практически невозможно взвесить ...

И что могли гомеопаты предъявить своим гонителям? Только факты. Подобно Галилею, воскликнувшему «А все-таки она вертится!», гомеопаты были вправе восклицать: «А все-таки помогает!»

Именно реальный результат да еще в сочетании с полным отсутствием побочных действий начинал все больше и больше привлекать внимание непредубежденных врачей. Те, кто пробовал применять гомеопатические методы, становились их горячими сторонниками

В России таким человеком был, например, Владимир Даль, один из образованнейших врачей своего времени, собеседник Пушкина, более известный нам сейчас как автор Толкового словаря.

— Время показало, что гомеопатия не обманула тех, кто в нее поверил. Прошло около ста лет со времени первых опытов Ганемана, и в научной литературе одно за другим стали появляться сообщения об экспериментах, наглядно подтверждавших не только действие минимальных доз, но и специфические особенности этого действия. Кто же был первопроходцем?

— Первое сообщение сделал в 1893 году швейцарский ботаник Негели. Он обнаружил, что водоросль спирогира погибает в воде, если в ней присутствует медь в концентрации 1:80000000!

Наш соотечественник академик Н. П. Кравков, изучая действие адреналина, никотина, стрихнина и других веществ на сосуды изолированного уха кролика, с удивлением увидел, что «действие яда проявляется все сильней по мере его большего разведения».

Еще пример из более поздних исследований П. В. Симонова: субминимальная доза кофеина (0,00005 грамма) удлиняла жизнь подопытных мышей в условиях кислородного голодания, а большая доза такого действия не оказывала.

В общем, мы уже имеем немало наглядных подтверждений тому, что в некоторых ситуациях малая доза лекарства может быть эффективнее большой. Применительно к гомеопатии значение приобретает, видимо, не только количество препарата, но и способ его приготовления: последовательное разведение, тщательнейшее растирание, обязательное многократное встряхивание.

В последние годы наши представления обогатились понятием «память воды». Как выяснилось, вода может хранить «память» о биологически активных молекулах, контактировавших с ней и исчезнувших в результате многократных разбавлений. В таком случае выходит, что и сам растворитель, вещество нейтральное, приобретает лечебные свойства.

Вспомним, наконец, урок, преподаваемый самой природой: ведь все биологически активные вещества, например, гормоны или ферменты, содержатся в организме в ничтожно малых количествах, однако они обеспечивают всю его сложную жизнедеятельность, если даже не жизнь вообще ...

— Выходит, у гомеопатии теперь есть наконец теоретическая база?

— Этого я бы не рискнул сказать. Есть лишь ориентиры к созданию такой базы. А это уже немало. Мы можем гораздо уверенней, чем раньше, объяснять механизмы действия гомеопатического метода. Во всяком случае, ясно, уже сейчас ясно, что гомеопатическое лечение оказывает стимулирующее действие на иммунобиологические системы организма, повышает его активность в борьбе с заболеванием.

В какой-то мере можно здесь провести аналогию с вакцинотерапией, вакцинопрофилактикой, ведь эти общепризнанные методы представляют собой не что иное, как воздействие ослабленного патогенного фактора.

Но все-таки напомню: главное в гомеопатии — не малые дозы, а принцип подобия. Можно ведь уменьшать дозы и при традиционном лечении, но если нет подобия, это не гомеопатия!

Представление о гомеопатии будет неполным, если не сказать еще об одном ее важном принципе: учет конституции больного, его индивидуальных особенностей. Этот принцип доказательств как будто не требует — все врачи стремятся лечить не болезнь, а больного.

Но гомеопат не просто стремится, он не может без этого обойтись. В гомеопатии нет специфических лекарств, предназначенных для лечения определенных болезней. Одно и то же средство может применяться при разных заболеваниях в зависимости от индивидуальности больного.

Врач-гомеопат (я, конечно, имею в виду добросовестного и квалифицированного гомеопата) должен выяснить не только субъективные ощущения больного, но и его физические и психологические особенности.

Такие, например, как оптимист он или пессимист, как переносит боль, склонен или не склонен,к меланхолии, апатии, тревожности, гневливости. Он поинтересуется, что больной лучше переносит — жару или холод, сухой резкий ветер или промозглую сырость, влияет ли на него перемена погоды, приближение грозы, когда он лучше себя чувствует — утром или вечером.

— Выходит, Ганеман требовал брать в расчет и метеочувствительность больного, и его индивидуальные биоритмы. А ведь это сегодня вполне современный подход.

— Между прочим, в гомеопатии издавна существуют лекарства, которые рекомендуется назначать преимущественно блондинам с голубыми или светлыми глазами, и такие, какие считаются более подходящими для больных со смуглой кожей и черными волосами и глазами. Уж по этому поводу пожимали плечами даже сторонники индивидуальной терапии.

А сегодня физиологи говорят, что у темноглазых и светлоглазых некоторые реакции организма имеют отличия. Установлено, например, что низкая активность одного из ферментов генетически связана со светлыми волосами и голубыми глазами ...

Вот вам еще одно объяснение необъяснимого ...

— Может быть, люди устали от лавины лекарств, от больших доз, от всяческих стрессов и стали более чувствительны именно к слабым раздражителям? Скажите, Владимир Григорьевич, какое сейчас отношение в мире к гомеопатии?

— Гомеопаты успешно работают в городах Европы, Америки, Азии, Австралии, на Африканском континенте. Собираются на конгрессы, издают свои журналы, ведут научные исследования.

В нашей стране гомеопаты долго работали не только в атмосфере глухого недоброжелательства официальной медицины, но и в полной изоляции от своих зарубежных коллег. И вот наконец барьеры рухнули!

Гомеопатическое лечение становится и у нас более популярным. Но вот о чем не могу не сказать на этой волне всплыла инициатива скорее коммерческая, чем научная. В кооперативах стали вести прием гомеопаты подчас наспех подготовленные, прослушавшие краткие циклы лекций, к тому же невысокого уровня. Хочется предостеречь врачей от такой подготовки, а больных — от таких врачей.

Конечно, готовить специалистов этого профиля необходимо, потребность в них очень велика. Сейчас в Москве существуют курсы, работающие под эгидой Гомеопатической лиги. Мы стараемся дать своим слушателям солидную подготовку в этой далеко не простой области медицины. Скоро они начнут вести прием в разных городах страны и больным не придется, как сейчас, осаждать московские поликлиники.

Но я бы не хотел создавать впечатление, будто гомеопатия всесильна: как и у любого другого метода, у нее есть свои пределы эффективности, свои показания. Еще Ганеман предупреждал, что гомеопатическое лечение не может заменить операцию. Не применяется оно при онкологических, венерических, острых инфекционных заболеваниях, туберкулезе.

— Тогда последний вопрос: можно ли сочетать гомеопатию с аллопатией, то есть с традиционным лечением?

— Безусловно, можно, а иногда и необходимо. У меня, например, есть почти тридцатилетний опыт лечения детей, страдающих бронхолегочными заболеваниями. И я убежден, что в одних случаях можно добиться полного успеха, ограничившись гомеопатическими средствами, в других же на какой-то период приходится подключать антибиотики.

И очень хорошо, что у нас есть сейчас выбор, что гомеопатия перестала быть зоной недоверия. Она показала, что может служить человеку. И будет ему служить!

По материалам журнала "Здоровье" 01.1991 г.